Монотеатр Петрушевской
О синтезе жанров и не только
Людмила Петрушевская (1938 г.) - мировое имя. Прозаик, драматург, поэт, поэт-песенник и художник. Лауреат Госпремии, международной Пушкинской премии, театральной премии Станиславского, международной премии Фэнтези et cetera. Писатель и литературовед Дмитрий Быков, посвятив Петрушевской лекцию "Ожог жизнью", сказал, что по сумме заслуг перед культурой, Петрушевская, безусловно, давно достойна Нобелевской премии.
Её книги переведены на 20 языков мира, пьесы - неотъемлемая часть любого репертуарного театра, а изобретенные ею лингвистические сказки, изучая "устройство русского языка", проходят в университетах будущие филологи. Этим летом в Радищевском музее с успехом прошла выставка "Людмила Петрушевская. В садах других возможностей. Графика", ставшая своеобразной антологией творчества Петрушевской. Зрителю были показаны не только акварели и монотипии автора, но и сценические костюмы, диски, семейные фото, мультипликация, уникальные зарубежные издания и арт-объекты - рукотворные куклы-актеры из домашнего театра.
Она безусловный мэтр. Искрометный мастер синтеза жанров. Ее постулат «каждый имеет право на верлибр» представители интернет-сообщества в шутку и всерьез предложили внести в конституцию.
Петрушевская – актуальный автор.
Вышедший чуть больше полугода назад сборник «Санаториум» сегодня признан бестселлером в самом крупном книжном страны («Москва» на Пушкинской).
В апреле увидит свет ее новая книга «Парадоски и другие стихи-хи».
- Людмила Стефановна, когда вы осознали, что в рамках формата "встреча с читателями" Вам неуютно?
- После выхода в журнале «Новый мир» повести «Свой круг» читатели приняли меня за героиню, от лица которой был написан этот текст. Задавали жуткие вопросы, типа «как вы могли». Недавно мне на встрече с читателями задали вопрос, как мог известный престарелый писатель Р-ский убить девушку в дорожном столкновении – и ему ничего не было. А я знала несколько таких случаев, когда известные деятели убивали, и им ничего не было. Поэт Межиров сбил 25 января актера (не певца) Гребенщикова, стащил его с дороги в сугроб, бросил машину и скрылся, чтобы из крови ушли следы алкоголя, а потом заявил в милиции, что машину угнали. Но женщина видела все это из окна и сообщила в милицию. Все равно ничего ему не было. Он эмигрировал в США. И как я могу отвечать на эти вопросы?
- Расскажите, как вы впервые вышли на сцену? Что тогда думали и чувствовали? Как прошёл тот концерт?
- Это было в День театра в клубе «Китайский летчик». Я спела четыре французские песенки. Зрители приняли очень хорошо. Перед тем я долго училась. Сначала меня записали – буквально на коленке – с танго «Над заливом», для спектакля Феди Павлова-Андреевича «Бифем». Это мой сын, и он с детства слышал мои песенки. Я точно скопировала манеру пения солистки ленинградского мюзик-холла 40-х гг Зои Виноградовой. Мне сказали, что зрители так и воспринимали это танго - как запись со старой пластинки. И эти похвалы меня как будто стронули в сторону пения. Я начала учиться – записывала себя на магнитофон, под запись оркестра на другом магнитофоне. Слушала, снова записывала. Потом я была на дне рождения моего галериста, там играл тапер, и я спросила, знает ли он «Опавшие листья», и мы с ним это исполнили, вызвав бурные аплодисменты и толпу к роялю… И один из свидетелей этого исполнения меня позвал исполнить «Лили Марлен» на французском языке для диска группы «Инквизиторум». Прислали аутентичный аккомпанемент, под который пела Марлен Дитрих. Я долго репетировала, опять с двумя магнитофонами. И в день нашей первой записи я предложила музыкантам спеть и наложить мой текст «My boy» на их уже готовую музыку. Они записали три варианта импровизации, и все три наложили на свою запись, и это тоже вошло в диск. Я вообще тогда разошлась и спела им там оперные вокализы поверх их музыки, они тоже все записали. Там у меня была верхняя нота ми бемоль, причем какой-то верхней октавы… Они подпрыгнули и сказали, что никто не поверит, подумают что это (сказали какое-то слово, обозначающее подделку). Получилась та абракадабра, которой они и добивались. Диск «Середина Большого Юлиуса». Он вышел тиражом 500 экземпляров на фирме «Союз»! У меня есть этот раритет. 2002 год. Понимаете, у певцов так - кто услышал, загорелся, понес дальше, позвали, опять услышали. И я все училась, дома, на кухне, под два магнитофона. Я же опытный радист, работала на радио и в звуковом журнале «Кругозор», умела монтировать звук, выбирать из чужой записи только оркестровые моменты, аккомпанемент. Например, я написала слова под знаменитую «Лунную Серенаду» оркестра Глена Миллера и записала свою песню «Серенада Луны». Перевела и записала несколько джазовых шлягеров 40-50 гг. Очень люблю это время. И вот так и поехало, кто слышал – звал. Пошли концерты. Образовалась моя группа, я назвала ее «Керосин» (я перед тем рисовала комиксы, и там у меня была такая придуманная группа «Керосин»).
- Что такое для вас "Кабаре"? По какому принципу вы синтезируете жанры в этом своём амплуа?
- Те старые иностранные шлягеры, которые я вдруг поймала из радио, неожиданно меня цепляют, и начинается работа. А иногда мне нравится ритм, и я на его основе сочиняю другую музыку. Свою песню «Не привыкай к дождю» я написала, перед тем услышав «Мадмуазель блюз». Общего ничего, но ритм немного похож. Откуда берется так называемое вдохновение? Вопрос вопросов.
- Глядя на ваш сценический образ, нельзя не вспомнить Вертинского. На мой взгляд, это не столько концерт, сколько моноспектакль, а ещё точнее - монотеатр. А как вы сами оцениваете "ариетки" и вообще искусство "Русского Пьеро"? Близок ли он вам или далёк?
- Я очень люблю Вертинского. Это совершенный проект, полное единение образа, слова, музыки и манеры исполнения. У меня так никогда не получится. Потому что – первое – нет такого дара. И второе – у меня действительно, как в театральном репертуаре, есть драмы, есть лирика, есть комедии, есть некоторое хулиганство, как в песенке «Я просто девочка, но я паранормальная» или в номере «Пришли к путане пуритане». Ну и есть трагедии – «Ночной автобус», «Ты прости меня, родная мама».
- Обычно вы выступаете в сопровождении ансамбля "Керосин". Какие инструменты туда входят?
- Раньше был квартет, теперь дуэт, гитарист и клавишник, но клавишник еще и аккордеонист высокого толка, лауреат 11 международных конкурсов. И французские песенки я пою под роскошный парижский аккордеон.
- Слово со стертым смыслом бесконечно популярное последние пять-семь лет "кризис". Вспоминаю слова югославской художницы - мастера перформанса Марины Абрамович: "художник не имеет права пребывать в депрессии. Это болезнь, которую нужно лечить". А что такое для вас "кризисы"? Каковы пути их преодоления, (если, конечно, таковые случаются)?
- Вот сейчас у меня кризис. Написала много в отлучке от дома, приехала – и не могу закончить. Надо уехать. В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Прав был Грибоедов. В ссылке Пушкин написал очень много. В последние годы, дома, писал мало.
- До какой степени каждый новый выход на сцену импровизация?
- Разумеется, мне очень важно понять, какой зал. С первых же слов, с первого прочитанного стишка я уже составляю репертуар именно для этих зрителей. Моя задача – сделать, сколотить из незнакомых друг другу людей зал единомышленников. Чтобы смеялись вместе, чтобы замолкали в едином порыве (это очень важно, напряженное молчание зала). Чтобы кто-то вдруг крикнул «браво!» - это всегда на гребне благодарности всей публики.
- Как продвигается работа над "Оммажем Малевичу"? Какие ещё имена мировой художественной культуры вас сейчас питают?
- Опять- таки, мне нужна мастерская. Где можно развернуться на большом столе, можно вволю лить краску – в фартуке, разумеется. Где много воды под рукой, много кистей, валиков, флаконов с краской. Я пишу малярными красками.
- Прочла в вашем блоге, что недавно вы написали детектив. Это будет классика жанра? Или снова нечто пограничное?
- К сожалению, в детектив вплетены события Голодомора и герои «Преступления и наказания». Не знаю, как люди это осилят.
- Вы как-то сказали, что очень цените философа Мераба Мамардашвили? Чем конкретно вам близок его научный мир? Или, скажем, его личный миф о философии?
- Я ничего не понимаю в философских текстах, их язык – как язык физиков или офень, бродячих торговцев. Ничего не понятно. Но Мераб мне очень подходит для чтения на ночь. Блаженно засыпаю… С Мерабом когда-то я крупно поскандалила за пиршественным столом. Он сказал, что у русских нет духовности. Я, конечно, ответила. Но у меня была всего одна цитата (из Веселовского, «нет национального характера, есть национальные характеры»,т.е. всюду, в любой стране, можно найти своего Швейка, своего Гаргантюа, Анну Каренину и своего Дон Кихота). А Мераб разозлился и покрыл мою семерку четырьмя тузами. Цитаты так и сыпались. Потом, правда, все стали выпивать, хохотать и перешли к шашлыку, а мясо в то время купить (говорили «достать») было трудно. Тем более хорошую баранину. И Мераб рассказал, где тот магазин, в котором он достал мясо, сколько надо дать мяснику… Придя домой, я в гневе написала стишок:
Полным-полно духовности у лондонского кокни
Но не найдешь духовности у русского, хоть сдохни
У русского начальника, у русского молчальника
У тех, кто мясо достает – и кто его совсем не жрет.
Все почему – а потому: у лондонского кокни
Нет уваженья ни к кому, хоть палкой стукни кокни.
Заставь такого в хвост вставать и в лапу мяснику давать-
Он живо кликнет гвардейца от Букингемского дворца.
- Помните в Нобелевской речи Бродского: "мы ежедневно совершаем преступление против книг - их нечтение"? Каков сейчас ваш круг чтения?
- Я свое отчитала, многих классиков знаю почти наизусть. Сейчас я слушаю на ночь аудиокниги, чтобы заснуть – иностранные тексты или детективы. Под хорошую книгу не заснешь. А глаза я берегу, пришли сложности. Это, разумеется, следствие работы на компе. А от нее я отказаться не могу.
- Что входит ваши концерты?
- Я готовлю обычно весь свой набор, а вот что войдет в концерт, зависит от зала. Так же как и порядок песен. Это импровизация каждый раз.
- Из чего вам хотелось бы "составить" детский праздник "Поросёнок Пётр" приглашает..."?
- Это у нас и собственные песни, сказки, стихи,и мультики мои, и общее сочинение сказок, и хороводы в разные стороны, и просто пляски. И конкурс детского рисунка с призами и подарками.
- Кстати, он (поросёнок) довольно стремительно стал частью традиционного русского фольклора? Имею в виду нецензурную его версию, которая гуляет в интернете. Как Вы к этому относитесь? Надо понимать - как и положено филологу - спокойно. И тем не менее.
- Мне это неинтересно. У меня готова новая книга о Поросенке Петре, его следующие приключения.
- Вернёмся к вашему сценическому образу. Это ведь важнейшая часть своеобразного "я-театра". Как появляются ваши "костюмы-декорации"?
- Сейчас я хочу приготовить образ, еще более близкий Серебряному веку. И знаете, как украшает платье тот самый турнюр?
- Как и когда вы начали "творить" свои шляпы? Не возникает ли желания создать, скажем, свою линию эксцентрической модной одежды?
- Знаете, в мире люди ходят довольно сдержанно одетые. Зимой в Лондоне в пятницу бегут в рестораны из машин женщины в невесомых босоножках – именно на босу ногу , в простых легких платьицах, совершенно ненакрашенные. В Париже я как-то стояла в ожидании такси летним утром – мимо бежали на работу девушки в маечках и сарафанах, в джинсах, сандалиях и кроссовках, с чисто вымытыми личиками и без украшений вообще! И с мытой головой. Правда, худенькие. Времена Тулуз-Лотрека прошли – хотя ночью на перекрестках стоят по два-три персонажа, высокие грудастые девчонки, золотые от загара, с ресницами до лба, с гривами кудрей – но это, объяснили мне, оперированные африканские и латиноамериканские мальчишки, рабы…
Для массовых празднеств обычного народа придуман Хеллоуин и бразильские, и в маленьких городах немецкие , французские, датские, вообще европейские карнавалы в национальных костюмах. Но пока Россия дозреет до хороводов в поразительной красоты, унизанных жемчугом кокошниках и в блестящих смазных сапогах, до расшитых невероятными узорами рубах и сарафанов со сложнейшей вышивкой – сколько времени убудет? А Серебряный век, длившийся от силы двадцать лет, конечно, остается для меня апофеозом изящества, да и возможностью что-то придумывать свое в этом стиле.
- Людмила Стефановна, правда ли, что пьесу "Он в Аргентине" Вы написали в Саратове?
- Эту пьесу я написала дома. А вот в 1993 году наш теплоход с труппой ефремовского МХАТа причалил в Саратове для гастрольных спектаклей (это был тур по Волге, в Саратове играли и мой спектакль, "Брачная ночь, или 37 мая"), и все мы (с Ефремовым) гуляли по Саратову, зашли в парк с литературной аллеей, нас принимали в ВТО (Всероссийское театральное общество - ред.), а Наташка моя (11 лет) на теплоходе заболела, ее на остановках лечили от гайморита. И я спросила у театрального руководства, нет ли у ВТО тут дома творчества, хоть на недельку остановиться, подлечить дочь. И тут же нас оформили в дом отдыха ВТО на острове Дубовая грива. Дали домик. Мы там прожили неделю среди актеров оперного и драматического театров, в основном пенсионеров. На берегу женщины помоложе загорали топлес... По вечерам пожилые актрисы в купальных костюмах (там все так ходили, стояла страшная жара) играли в карты...Внуки уложены, посуда помыта. И временами от этих столиков доносились отрывки из оперных арий, хотя петь там было негласно запрещено. И вот на острове я и услышала историю о старой актрисе, которая по просьбе молодого внука - она, чтобы не морочиться ему потом с оформлением наследства, там были еще претенденты - переписала на него свою квартиру. И он эту квартиру немедленно продал и куда-то делся. Старушка, когда уже все отдыхающие разъехались, жила на базе отдыха одна, ожидая, что ее оформят в дом ветеранов сцены, а там не было мест. А ее родственники, видимо, обиделись, что квартира уплыла, и старушку не желали забирать. В пьесе есть еще один вариант такого же рода, когда немолодая внучка взяла к себе не ходячую бабушку, дом ее в деревне пропила да и уехала недели на две, а старушка умерла и мумифицировалась. Никто стакана воды не подал...Вот и вся история. В Москве в МХТ идет роскошный спектакль "Он в Аргентине" с гениальной Розой Хайруллиной, в постановке Дмитрия Брусникина.
- Приём "захватанный" интервьюерами, и все же - могли бы Вы ответить на знаменитый вопросник Марселя Пруста?
- Имя Пруста, к сожалению, мало кому из людей что-то конкретное говорит. Читать его трудно, особенно в неудачных переводах. А их большинство, особенно в работах Любимова. Пруст не властитель дум - да и кто из писателей сейчас властитель?
Я Пруста в свое время читала еженощно - когда собиралась писать. Я была во власти его длинных пассажей, совершенно нелогично перетекающих в воспоминания о бабушке, в рассуждения, в описания родных мест. Я думаю, что место Пруста находится в мировой библиотеке и имеет свою полку потому, что он изобилен. Одна повесть бы не оставила его там. Его феноменальность как раз в огромности труда.
А детская анкета - мне на нее и не ответить. Мои мужчины, мои любимые все ушли. Моя бабушка меня не любила, так же как мою маму. Да и мама меня бросила и потом все время бросала, отдавала в санатории надолго, в лагеря на все лето. Я мешала ей. А уж во взрослом состоянии я была объектом выведения на чистую воду... Это многим женщинам известно.
Сейчас мое существование поддерживается дружбой с моими детьми и внуками, вообще дружбой, но и концертами, прямым контактом со зрителем. Потому что, как выяснилось, отдавая слушателям свою энергию, свою актерскую игру, свое понимание текстов и музыки, я получаю от них, напрямую, ответом еще большую энергию, потому что помноженную на количество зрителей - их смех, аплодисменты, понимающее молчание, возгласы. Ведь хороший театр - это обмен энергией, и люди выходят оттуда разряженные, отдохнувшие. Забывшие о своем хоть ненадолго. Похвала - это отданная тебе энергия.
Вероника Чернышева
Фотографии предоставлены из личного архива Людмилы Петрушевской
Людмила Петрушевская (1938 г.) - мировое имя. Прозаик, драматург, поэт, поэт-песенник и художник. Лауреат Госпремии, международной Пушкинской премии, театральной премии Станиславского, международной премии Фэнтези et cetera. Писатель и литературовед Дмитрий Быков, посвятив Петрушевской лекцию "Ожог жизнью", сказал, что по сумме заслуг перед культурой, Петрушевская, безусловно, давно достойна Нобелевской премии.
Её книги переведены на 20 языков мира, пьесы - неотъемлемая часть любого репертуарного театра, а изобретенные ею лингвистические сказки, изучая "устройство русского языка", проходят в университетах будущие филологи. Этим летом в Радищевском музее с успехом прошла выставка "Людмила Петрушевская. В садах других возможностей. Графика", ставшая своеобразной антологией творчества Петрушевской. Зрителю были показаны не только акварели и монотипии автора, но и сценические костюмы, диски, семейные фото, мультипликация, уникальные зарубежные издания и арт-объекты - рукотворные куклы-актеры из домашнего театра.
Она безусловный мэтр. Искрометный мастер синтеза жанров. Ее постулат «каждый имеет право на верлибр» представители интернет-сообщества в шутку и всерьез предложили внести в конституцию.
Петрушевская – актуальный автор.
Вышедший чуть больше полугода назад сборник «Санаториум» сегодня признан бестселлером в самом крупном книжном страны («Москва» на Пушкинской).
В апреле увидит свет ее новая книга «Парадоски и другие стихи-хи».
- Людмила Стефановна, когда вы осознали, что в рамках формата "встреча с читателями" Вам неуютно?
- После выхода в журнале «Новый мир» повести «Свой круг» читатели приняли меня за героиню, от лица которой был написан этот текст. Задавали жуткие вопросы, типа «как вы могли». Недавно мне на встрече с читателями задали вопрос, как мог известный престарелый писатель Р-ский убить девушку в дорожном столкновении – и ему ничего не было. А я знала несколько таких случаев, когда известные деятели убивали, и им ничего не было. Поэт Межиров сбил 25 января актера (не певца) Гребенщикова, стащил его с дороги в сугроб, бросил машину и скрылся, чтобы из крови ушли следы алкоголя, а потом заявил в милиции, что машину угнали. Но женщина видела все это из окна и сообщила в милицию. Все равно ничего ему не было. Он эмигрировал в США. И как я могу отвечать на эти вопросы?
- Расскажите, как вы впервые вышли на сцену? Что тогда думали и чувствовали? Как прошёл тот концерт?
- Это было в День театра в клубе «Китайский летчик». Я спела четыре французские песенки. Зрители приняли очень хорошо. Перед тем я долго училась. Сначала меня записали – буквально на коленке – с танго «Над заливом», для спектакля Феди Павлова-Андреевича «Бифем». Это мой сын, и он с детства слышал мои песенки. Я точно скопировала манеру пения солистки ленинградского мюзик-холла 40-х гг Зои Виноградовой. Мне сказали, что зрители так и воспринимали это танго - как запись со старой пластинки. И эти похвалы меня как будто стронули в сторону пения. Я начала учиться – записывала себя на магнитофон, под запись оркестра на другом магнитофоне. Слушала, снова записывала. Потом я была на дне рождения моего галериста, там играл тапер, и я спросила, знает ли он «Опавшие листья», и мы с ним это исполнили, вызвав бурные аплодисменты и толпу к роялю… И один из свидетелей этого исполнения меня позвал исполнить «Лили Марлен» на французском языке для диска группы «Инквизиторум». Прислали аутентичный аккомпанемент, под который пела Марлен Дитрих. Я долго репетировала, опять с двумя магнитофонами. И в день нашей первой записи я предложила музыкантам спеть и наложить мой текст «My boy» на их уже готовую музыку. Они записали три варианта импровизации, и все три наложили на свою запись, и это тоже вошло в диск. Я вообще тогда разошлась и спела им там оперные вокализы поверх их музыки, они тоже все записали. Там у меня была верхняя нота ми бемоль, причем какой-то верхней октавы… Они подпрыгнули и сказали, что никто не поверит, подумают что это (сказали какое-то слово, обозначающее подделку). Получилась та абракадабра, которой они и добивались. Диск «Середина Большого Юлиуса». Он вышел тиражом 500 экземпляров на фирме «Союз»! У меня есть этот раритет. 2002 год. Понимаете, у певцов так - кто услышал, загорелся, понес дальше, позвали, опять услышали. И я все училась, дома, на кухне, под два магнитофона. Я же опытный радист, работала на радио и в звуковом журнале «Кругозор», умела монтировать звук, выбирать из чужой записи только оркестровые моменты, аккомпанемент. Например, я написала слова под знаменитую «Лунную Серенаду» оркестра Глена Миллера и записала свою песню «Серенада Луны». Перевела и записала несколько джазовых шлягеров 40-50 гг. Очень люблю это время. И вот так и поехало, кто слышал – звал. Пошли концерты. Образовалась моя группа, я назвала ее «Керосин» (я перед тем рисовала комиксы, и там у меня была такая придуманная группа «Керосин»).
- Что такое для вас "Кабаре"? По какому принципу вы синтезируете жанры в этом своём амплуа?
- Те старые иностранные шлягеры, которые я вдруг поймала из радио, неожиданно меня цепляют, и начинается работа. А иногда мне нравится ритм, и я на его основе сочиняю другую музыку. Свою песню «Не привыкай к дождю» я написала, перед тем услышав «Мадмуазель блюз». Общего ничего, но ритм немного похож. Откуда берется так называемое вдохновение? Вопрос вопросов.
- Глядя на ваш сценический образ, нельзя не вспомнить Вертинского. На мой взгляд, это не столько концерт, сколько моноспектакль, а ещё точнее - монотеатр. А как вы сами оцениваете "ариетки" и вообще искусство "Русского Пьеро"? Близок ли он вам или далёк?
- Я очень люблю Вертинского. Это совершенный проект, полное единение образа, слова, музыки и манеры исполнения. У меня так никогда не получится. Потому что – первое – нет такого дара. И второе – у меня действительно, как в театральном репертуаре, есть драмы, есть лирика, есть комедии, есть некоторое хулиганство, как в песенке «Я просто девочка, но я паранормальная» или в номере «Пришли к путане пуритане». Ну и есть трагедии – «Ночной автобус», «Ты прости меня, родная мама».
- Обычно вы выступаете в сопровождении ансамбля "Керосин". Какие инструменты туда входят?
- Раньше был квартет, теперь дуэт, гитарист и клавишник, но клавишник еще и аккордеонист высокого толка, лауреат 11 международных конкурсов. И французские песенки я пою под роскошный парижский аккордеон.
- Слово со стертым смыслом бесконечно популярное последние пять-семь лет "кризис". Вспоминаю слова югославской художницы - мастера перформанса Марины Абрамович: "художник не имеет права пребывать в депрессии. Это болезнь, которую нужно лечить". А что такое для вас "кризисы"? Каковы пути их преодоления, (если, конечно, таковые случаются)?
- Вот сейчас у меня кризис. Написала много в отлучке от дома, приехала – и не могу закончить. Надо уехать. В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Прав был Грибоедов. В ссылке Пушкин написал очень много. В последние годы, дома, писал мало.
- До какой степени каждый новый выход на сцену импровизация?
- Разумеется, мне очень важно понять, какой зал. С первых же слов, с первого прочитанного стишка я уже составляю репертуар именно для этих зрителей. Моя задача – сделать, сколотить из незнакомых друг другу людей зал единомышленников. Чтобы смеялись вместе, чтобы замолкали в едином порыве (это очень важно, напряженное молчание зала). Чтобы кто-то вдруг крикнул «браво!» - это всегда на гребне благодарности всей публики.
- Как продвигается работа над "Оммажем Малевичу"? Какие ещё имена мировой художественной культуры вас сейчас питают?
- Опять- таки, мне нужна мастерская. Где можно развернуться на большом столе, можно вволю лить краску – в фартуке, разумеется. Где много воды под рукой, много кистей, валиков, флаконов с краской. Я пишу малярными красками.
- Прочла в вашем блоге, что недавно вы написали детектив. Это будет классика жанра? Или снова нечто пограничное?
- К сожалению, в детектив вплетены события Голодомора и герои «Преступления и наказания». Не знаю, как люди это осилят.
- Вы как-то сказали, что очень цените философа Мераба Мамардашвили? Чем конкретно вам близок его научный мир? Или, скажем, его личный миф о философии?
- Я ничего не понимаю в философских текстах, их язык – как язык физиков или офень, бродячих торговцев. Ничего не понятно. Но Мераб мне очень подходит для чтения на ночь. Блаженно засыпаю… С Мерабом когда-то я крупно поскандалила за пиршественным столом. Он сказал, что у русских нет духовности. Я, конечно, ответила. Но у меня была всего одна цитата (из Веселовского, «нет национального характера, есть национальные характеры»,т.е. всюду, в любой стране, можно найти своего Швейка, своего Гаргантюа, Анну Каренину и своего Дон Кихота). А Мераб разозлился и покрыл мою семерку четырьмя тузами. Цитаты так и сыпались. Потом, правда, все стали выпивать, хохотать и перешли к шашлыку, а мясо в то время купить (говорили «достать») было трудно. Тем более хорошую баранину. И Мераб рассказал, где тот магазин, в котором он достал мясо, сколько надо дать мяснику… Придя домой, я в гневе написала стишок:
Полным-полно духовности у лондонского кокни
Но не найдешь духовности у русского, хоть сдохни
У русского начальника, у русского молчальника
У тех, кто мясо достает – и кто его совсем не жрет.
Все почему – а потому: у лондонского кокни
Нет уваженья ни к кому, хоть палкой стукни кокни.
Заставь такого в хвост вставать и в лапу мяснику давать-
Он живо кликнет гвардейца от Букингемского дворца.
- Помните в Нобелевской речи Бродского: "мы ежедневно совершаем преступление против книг - их нечтение"? Каков сейчас ваш круг чтения?
- Я свое отчитала, многих классиков знаю почти наизусть. Сейчас я слушаю на ночь аудиокниги, чтобы заснуть – иностранные тексты или детективы. Под хорошую книгу не заснешь. А глаза я берегу, пришли сложности. Это, разумеется, следствие работы на компе. А от нее я отказаться не могу.
- Что входит ваши концерты?
- Я готовлю обычно весь свой набор, а вот что войдет в концерт, зависит от зала. Так же как и порядок песен. Это импровизация каждый раз.
- Из чего вам хотелось бы "составить" детский праздник "Поросёнок Пётр" приглашает..."?
- Это у нас и собственные песни, сказки, стихи,и мультики мои, и общее сочинение сказок, и хороводы в разные стороны, и просто пляски. И конкурс детского рисунка с призами и подарками.
- Кстати, он (поросёнок) довольно стремительно стал частью традиционного русского фольклора? Имею в виду нецензурную его версию, которая гуляет в интернете. Как Вы к этому относитесь? Надо понимать - как и положено филологу - спокойно. И тем не менее.
- Мне это неинтересно. У меня готова новая книга о Поросенке Петре, его следующие приключения.
- Вернёмся к вашему сценическому образу. Это ведь важнейшая часть своеобразного "я-театра". Как появляются ваши "костюмы-декорации"?
- Сейчас я хочу приготовить образ, еще более близкий Серебряному веку. И знаете, как украшает платье тот самый турнюр?
- Как и когда вы начали "творить" свои шляпы? Не возникает ли желания создать, скажем, свою линию эксцентрической модной одежды?
- Знаете, в мире люди ходят довольно сдержанно одетые. Зимой в Лондоне в пятницу бегут в рестораны из машин женщины в невесомых босоножках – именно на босу ногу , в простых легких платьицах, совершенно ненакрашенные. В Париже я как-то стояла в ожидании такси летним утром – мимо бежали на работу девушки в маечках и сарафанах, в джинсах, сандалиях и кроссовках, с чисто вымытыми личиками и без украшений вообще! И с мытой головой. Правда, худенькие. Времена Тулуз-Лотрека прошли – хотя ночью на перекрестках стоят по два-три персонажа, высокие грудастые девчонки, золотые от загара, с ресницами до лба, с гривами кудрей – но это, объяснили мне, оперированные африканские и латиноамериканские мальчишки, рабы…
Для массовых празднеств обычного народа придуман Хеллоуин и бразильские, и в маленьких городах немецкие , французские, датские, вообще европейские карнавалы в национальных костюмах. Но пока Россия дозреет до хороводов в поразительной красоты, унизанных жемчугом кокошниках и в блестящих смазных сапогах, до расшитых невероятными узорами рубах и сарафанов со сложнейшей вышивкой – сколько времени убудет? А Серебряный век, длившийся от силы двадцать лет, конечно, остается для меня апофеозом изящества, да и возможностью что-то придумывать свое в этом стиле.
- Людмила Стефановна, правда ли, что пьесу "Он в Аргентине" Вы написали в Саратове?
- Эту пьесу я написала дома. А вот в 1993 году наш теплоход с труппой ефремовского МХАТа причалил в Саратове для гастрольных спектаклей (это был тур по Волге, в Саратове играли и мой спектакль, "Брачная ночь, или 37 мая"), и все мы (с Ефремовым) гуляли по Саратову, зашли в парк с литературной аллеей, нас принимали в ВТО (Всероссийское театральное общество - ред.), а Наташка моя (11 лет) на теплоходе заболела, ее на остановках лечили от гайморита. И я спросила у театрального руководства, нет ли у ВТО тут дома творчества, хоть на недельку остановиться, подлечить дочь. И тут же нас оформили в дом отдыха ВТО на острове Дубовая грива. Дали домик. Мы там прожили неделю среди актеров оперного и драматического театров, в основном пенсионеров. На берегу женщины помоложе загорали топлес... По вечерам пожилые актрисы в купальных костюмах (там все так ходили, стояла страшная жара) играли в карты...Внуки уложены, посуда помыта. И временами от этих столиков доносились отрывки из оперных арий, хотя петь там было негласно запрещено. И вот на острове я и услышала историю о старой актрисе, которая по просьбе молодого внука - она, чтобы не морочиться ему потом с оформлением наследства, там были еще претенденты - переписала на него свою квартиру. И он эту квартиру немедленно продал и куда-то делся. Старушка, когда уже все отдыхающие разъехались, жила на базе отдыха одна, ожидая, что ее оформят в дом ветеранов сцены, а там не было мест. А ее родственники, видимо, обиделись, что квартира уплыла, и старушку не желали забирать. В пьесе есть еще один вариант такого же рода, когда немолодая внучка взяла к себе не ходячую бабушку, дом ее в деревне пропила да и уехала недели на две, а старушка умерла и мумифицировалась. Никто стакана воды не подал...Вот и вся история. В Москве в МХТ идет роскошный спектакль "Он в Аргентине" с гениальной Розой Хайруллиной, в постановке Дмитрия Брусникина.
- Приём "захватанный" интервьюерами, и все же - могли бы Вы ответить на знаменитый вопросник Марселя Пруста?
- Имя Пруста, к сожалению, мало кому из людей что-то конкретное говорит. Читать его трудно, особенно в неудачных переводах. А их большинство, особенно в работах Любимова. Пруст не властитель дум - да и кто из писателей сейчас властитель?
Я Пруста в свое время читала еженощно - когда собиралась писать. Я была во власти его длинных пассажей, совершенно нелогично перетекающих в воспоминания о бабушке, в рассуждения, в описания родных мест. Я думаю, что место Пруста находится в мировой библиотеке и имеет свою полку потому, что он изобилен. Одна повесть бы не оставила его там. Его феноменальность как раз в огромности труда.
А детская анкета - мне на нее и не ответить. Мои мужчины, мои любимые все ушли. Моя бабушка меня не любила, так же как мою маму. Да и мама меня бросила и потом все время бросала, отдавала в санатории надолго, в лагеря на все лето. Я мешала ей. А уж во взрослом состоянии я была объектом выведения на чистую воду... Это многим женщинам известно.
Сейчас мое существование поддерживается дружбой с моими детьми и внуками, вообще дружбой, но и концертами, прямым контактом со зрителем. Потому что, как выяснилось, отдавая слушателям свою энергию, свою актерскую игру, свое понимание текстов и музыки, я получаю от них, напрямую, ответом еще большую энергию, потому что помноженную на количество зрителей - их смех, аплодисменты, понимающее молчание, возгласы. Ведь хороший театр - это обмен энергией, и люди выходят оттуда разряженные, отдохнувшие. Забывшие о своем хоть ненадолго. Похвала - это отданная тебе энергия.
Вероника Чернышева
Фотографии предоставлены из личного архива Людмилы Петрушевской
