По кирпичам истории
10-08-2012, 00:00. Разместил: admin
По следам ордынской цивилизации
«Красным заревом отражался в водах этой великой реки город, построенный его братом. Красивый получился город... Лучи последний раз скользнули по цветным изразцам дворца, блеснули на куполе христианского храма, золотыми синими и зелеными брызгами рассыпались по башне минарета и упали вместе с водой фонтана в надвигающуюся темноту. Город растворялся в сумерках, а вокруг него над окружающими его холмами короной догорал знойный летний вечер. Вода Итиля вокруг ушкуя багряная темнела, становясь красно-синей, а затем бездонное темно-синее отражение неба, и в ней блеклым желтым пятном вначале все ярче и ярче загоралась огромная луна... Весла вспенили воду, и ушкуй, подгоняемый течением, стал стремительно приближаться к городу. С холма видели знамена на ушкуе сына Джучи. Город готовится к встрече хана. Но это не его город — город Бату, его брата. Сколько можно быть вторым, вторым после брата? Но вот и пришло его время — время Берке хана. Он, хан Берке, а не Сартак и не малолетний Улагчи, дети Саим хана, — правитель мира. Один мудрый мулла из Ирана рассказывал ему о Итиле — «В последний путь» — он называл эту реку, вот и ушли по этому пути и брат его, Бату хан, и дети его… А он там, ниже по реке, устроит новую столицу — дворец Берке, взамен дворцу Бату. Пусть забудут в улусе Джучи это имя. Пусть умные нойоны везут с Востока мудрецов, из Египта и Ирана ученых, из Хорезма мастеров, они построят его столицу — Сарай Берке. Отражение луны слилось с огнями факелов на берегу, Укек встречал хана, город жил ожиданием — что будет с ним и его жителями, чего ждать от хана, милости или забвения, запустения или процветания?..»
Увекское городище — южный пригород Саратова. Третий по величине город Золотой Орды, построенный в первой половине ХIII века, после завоевательных походов хана Батыя, являлся пограничным постом Джучиева Улуса, переправой в ставку ханов, торговым городом на Волжском пути в Иран, Индию. Город имел собственный монетный двор, где чеканили медную и серебряные монеты, имевшие хождение по всему Волжскому пути, включая Крым. Общественные здания, дворцы, мечети и храмы, дома знати были построены из обожженного кирпича, глину для которого добывали здесь. Город имел глиняный водопровод, систему сбора и распределения воды, собранной с окружавших город холмов. Имел общественные бани и уборные, простые жители брали воду из фонтанов, установленных в разных частях города. Многочисленные мастерские ремесленников, привезенных с разных частей света, устраивали его, перемешивая традиции, обогащая опыт и умение. Развивались и оттачивались гончарное дело, изразцовое, стекольное и кирпичное производство, кожевенное, ювелирное и ткацкое дело. Город строил парусно-гребные суда (их называли ушкуи), они служили для переправы и рыбной ловли. Рыбу солили и продавали по всему Волжскому пути, в Иран, Индию, Трапезуннид, Палестину и Египет. Населяли город славяне, татары, мордва, много иностранцев-мастеров, завезенных Батыем из походов. Все жили в мире, по-соседски, и не было распри ни по национальности, ни по вере. «Никто не знает, какой из богов: христианский, магометанский или буддийский — самый лучший, поэтому каждый может поклоняться кому пожелает. Все традиции необходимо чтить и следовать им, чтобы жить в гармонии с миром, знать права и обязанности», — так говорили ханы династии джучидов…
Купеческий город был слабо защищен от принесенных гостями болезней. Город пережил две эпидемии чумы, погибал в огне междоусобной войны множественных потомков ханов, длившейся более двадцати лет. Увек был окончательно разорен Тимуром в 1395 году, когда полчища Тамерлана в погоне за Тохтамышем уничтожили поволжские города Золотой Орды и увели в полон их жителей и мастеров. Мы можем восхищаться их творениями, не разрушенными веками, любуясь изразцами Самарканда и усыпальницы Тимура. Они не ушли навсегда, по великой реке, которую называли «В последний путь», они перекочевали на Восток. А представляете, какой красивый город Укек был в то время? Блестящий, с фасадами, отделанными изразцами в бело-зелено-голубых тонах! С водопроводом (в наше время, по прошествии 700 лет, в Увекском поселке далеко не у всех имеется водопровод) и общественными банями с теплыми полами! Укек и в ХIХ веке давал жизнь новому городу. Многочисленные товарищества разбирали старинные стены дворцов и мечетей и везли керамический кирпич на подводах в новый город — Саратов. Саратову не хватало строительного материала, поэтому более десяти тысяч подвод с укекским кирпичом было перевезено в город для обустройства мостовых, для закладки фундаментов новых зданий. Добротный материал — обожженный керамический кирпич — семь веков простоял в стенах и еще столько же пролежит в мостовых улиц и фундаментах зданий. Во все времена люди разбирали старые постройки для построек новых домов, и до сих пор жители нового Увека используют эти кирпичи для своего строительства. Вот и сейчас, проходя по старым улицам города, мы идем по древнему Укеку.
Тайны древнего Укека помогает раскрывать группа археологов из Саратовского областного музея краеведения под руководством Дмитрия Кубанкина. Археологи на протяжении семи лет раскапывают древний город. «Работы — непочатый край, — признается Дмитрий Александрович. — Раскопки — это поиск и осмысление корней жителей нашего края, народов, заселявших Поволжье, их традиций и культуры. Это единственный гид между прошлым, настоящим и будущем. Без корней дерево засохнет».
Ежегодно после окончания раскопок Саратовский музей краеведения проводит выставки — «Сокровища средневекового города», ставшие традиционными. Музею необходима помощь в организации раскопок, как физическая, так и финансовая. Такую помощь археологам оказывает местный депутат. Дорожно-строительное управление №1 обеспечило вывоз грунта и обустройство дорог. Часть затрат на необходимые нужды археологического лагеря финансировал завод керамического кирпича «Римкер». Предприятие и непосредственно его руководитель Александр Портнов выделили средства и на проведение впервые в нашем городе праздника — «Один день средневекового города» на Увеке. В День города здесь планируется провести театрализованное представление — поездку к ханам Золотой Орды. Мы приглашаем меценатов помочь проведению этого праздника. О своем участии в мероприятии вы можете заявить, позвонив директору музея Евгению Казанцеву.
Каменные одежды — спасение от пожара
В 1714 году по указанию Петра I строительство в провинции кирпичных зданий было приостановлено — весь кирпич подводами отправляли в строящуюся северную столицу — Санкт-Петербург. Тогда и мастеров увезли, вот и некому стало поучить, как кирпич изготовить да положить его в здание правильно. Тогда и стали завозить кирпич из Увекского городища, находящегося в шести километрах от города. Призвали мастеров из колонистов (немцев, французов, датчан), расселенных при Екатерине по Заволжью. Началось строительство мастерских — заводиков по производству кирпича. Так кирпичные мастерские с печами для обжига расположились на склоне Глебучева оврага. Образовалась целая улица мастерских. Она так и называлась — улица Кирпичная (ныне Посадского)...
«Жаркий был день 20 июня 1811 года. В ночь занялся пожар и пошел красным смерчем бушевать по городу. Ветерок разметал огонь по узким улочкам, небо светилось багряным светом, ветер не уносил воздух, насыщенный дымом и смрадом, он крутил его водоворотом между окружающими город горами Соколовой и Лысой. И только по оврагам — Глебучеву да Белоглинскому — в обожженный город поступал с Волги чистый воздух. Алексей Давыдович Панчулидзев держался гордо, лишь в глазах его еще стояло зрелище пожарища.
«Все сгорело, — думал он. — Весь город необходимо строить заново… Часты в нашем городе эти пожары, ведущие к обнищанию жителей, голоду, разорению»...
Из зданий едва ли сотня каменных осталась, да и то слава Богу. То, что выжил старый собор, — чудо, а ведь его два года как отремонтировали. Видно, Бог хранит Троицкий собор, заложенный с разрешения митрополита астраханского Савватия и по воле царей Иоанна и Петра Алексеевича. Вот и в огненном вихре 1811 года старый Троицкий собор не пострадал, выстоял, и помнит он много людей российских, в Саратове побывавших. Как старики сказывают, император Петр Алексеевич, проезжая по Волге в Персидский поход, решил осмотреть старый собор, а в то время колокольню возводили, в лесах строительных она стояла, вот и решил он подняться посмотреть — что, да как. А поднялся — застал мастеров-каменщиков спящими, на теплом солнышке разморенными. Вот и поучил он их плеткою своей радению делу строительному, делу государственному… Хранится в соборе икона чудотворная — образа Спаса Нерукотворного, сказывают, кисти самого Андрея Рублева. Спас собор-то, да не впервой…
Город будет восстановлен, по новому плану отстроен, вот только мало, очень мало мастеров в городе, каменщиков и ремесленников, едва ли десяток наберется. Не с кем отстраивать новый город в камне, а центральные улицы нужны широкие да каменные, чтоб не разносился так огонь от одной деревянной постройки к другой, чуть ветру подняться…
Отныне в городе запретили строительство домов деревянных, выделение земли в центре под деревянное строительство. На выделенные участки инспекторов посылали, чтоб смотрели за соблюдением предписаний.
План нового Саратова передан на утверждение в Санкт-Петербург, менялся он не однажды. И утвержден он был вскоре — улицы углом расходились от старой Соборной площади на юг, к Царицыну, и на запад, на Москву. После войны 1812 года в архитектуре царствовала эпоха классицизма, жилая застройка городов возводилась по «образцовым» проектам. По индивидуальным проектам строились лишь самые значительные сооружения — крупные административные здания, соборы, особняки дворцового типа. Эти «образцовые» проекты были призваны упорядочить застройку городов, чтобы придать городам более представительный вид. В серии проектов из пяти гравированных альбомов находилось 224 проекта кирпичных зданий, а также 60 проектов заборов и ворот. В этих проектах учитывались дворовые постройки, сараи, лавки, мастерские службы. «Собранием фасадов, Его Императорским Величеством высочайше апробированных для частных строений в городах Российской империи» фасады строго регламентировались, а внутренняя планировка отдавалась воле заказчиков. В действие «Собрание фасадов...» было введено указом о «Строении домов в городах по вновь высочайше утвержденным фасадам» в 1809 году. Альбомы рассылались для обязательного использования во все губернии. В Саратове было по этим проектам построено более 300 домов, более всего по улице Московской и другим центральным улицам старого Саратова. Указ от 1817 года запрещал применение ярких красок и рекомендовал красить здания в бледные тона, образцы которых рассылались на специальных дощечках.
История одного собора
Из кирпичных зданий, построенных при губернаторе Алексее Панчулидзеве, хочется выделить здание, безвозвратно ушедшее от нас. Это Александро-Невский кафедральный собор.
В 1812 году было опубликовано воззвание к жителям губернии губернатора Панчулидзева — «дабы увековечить память воинов-саратовцев, павших на поле брани за Веру, Царя и Отечество, возведем собор Александра Невского».
Еще императрица Екатерина Вторая повелела выстроить в Саратове новый собор и денег на это пожаловала 15000 рублей. Под это была выдана храмозаданная грамота Астраханского архиепископа Антония. Пожалованная сумма хранилась в приказе общественного призрения и выросла до свыше 25000 рублей.
Средства на собор с 1812 года собирали очень долго, а основание храма было заложено только в августе 1815 года по проекту архитектора В.П.Стасова. Заведовал постройкой губернский архитектор Суранов. Наружные работы были закончены, и уже проводились внутренние, когда 24 апреля 1824 года, в 8 часов утра каменный купол собора рухнул внутрь, пробив нижние своды. Не выдержали стены. По счастью, никто из рабочих не пострадал. В это время они ушли завтракать.
После падения купола постройка продолжалась еще три года, купол возвели деревянный, его поддерживали изнутри четыре колонны. Достраивал собор новый губернский архитектор Т.В.Петров. Средства на собор собирали всем миром, Саратовское городское общество пожертвовало 51827 рублей. В 1824 году были сделаны новые пожертвования — по воззванию гражданского губернатора были доставлены новые средства для окончания строительства, и храм был освящен 28 марта 1826 года. Колокольню в три яруса с куполом высотой 255 саженей построили в 1842 году по проекту архитектора Т.В.Петрова.
Построена она на средства жены коллежского советника Марии Федоровны Дмитриевой. Половина площади, на которой стоял собор, огорожена была решетками в два ряда, пропущенными сквозь столбики, а внутри этой загороди были в два ряда рассажены липки. Собор имел два этажа, нижний углублен в землю, а на карнизе его видны бюсты ратников, сама фигура здания — четырехугольная, полукруглый алтарь. Колонны внутри храма украшены живописью священных исторических изображений, стены отделаны под мрамор. В соборе хранились знамена саратовских ополчений 1812 и 1855 годов, совершались различные торжества и другие мероприятия. Так, в 1914 году здесь состоялись молебны при отправке эшелонов на германский фронт. В настоящее время на месте собора — стадион «Динамо». Собор начали разбирать в 30-х годах, и его остатки, накрытые деревом, долго служили теплушкой для обогрева зимой катающихся на коньках граждан.
Обитель предприимчивого Горина
Можно долго рассказывать об архитектуре Саратова ХIХ века, о кирпичном стиле времен архитектора А.М.Салько, о легендах, живущих в старых домах, об их жителях. Но мы остановимся на доме по одной из самых красивых улиц Саратова — Московской (в начале ХХ века самой длинной улице Европы). На Московской находится множество домов, построенных как по «образцовым» проектам, так и по индивидуальным. Один из «индивидуальных» домов — доходный дом купца Тараса Васильевича Горина, построенный в конце 1880-х годов, по стилю напоминающий кирпичный стиль Алексея Марковича Салько. Дом находится на перекрестке улиц Московской и Комсомольской (Приютской). Тарас Горин был известным торговцем лесом, владельцем кирпичного завода, рыбных промыслов и пароходов. С середины 70-х годов ХIХ века Саратов охватил строительный бум. Саратовские предприниматели вкладывали средства в новые технологии, станки, оборудование, все то, что могло принести конкурентное преимущество. Горин был из староверов, а занимались староверы исключительно традиционными промыслами, избегая механизации, фармацевтических производств, модных лавок, синематографа. Чем, кроме имени и труда днем и ночью, мог выделиться в новомодной купеческой элите города Горин? Своим домом, индивидуальным, крепким, надежным и в то же время традиционным, из красного кирпича собственного производства. Кто еще, кроме мастера «кирпичного стиля» Алексея Марковича Салько, мог осуществить такой проект? Это трехэтажное краснокирпичное сооружение и по сей день радует глаз — веселая мозаика наличников, кокошников, барельефных орнаментов вместе с ажурным художественным литьем балкона и навеса очень украшают фасад здания. А главное впечатление от дома — его основательность, крепость, надежность, в чем видится сходство строения с самим хозяином... И это реклама его промыслов.
На протяжении долгих лет здесь, помимо жильцов, снимали помещения различные учреждения и фирмы. В 1902-1907 годах — Второе Российское страховое общество, в 1907-1911 годах — страховое общество «Волга», отделения Дворянского и Крестьянского поземельного банка. В 1913 году в здании было открыто новое отделение городской больницы. В 1914 году здесь размещалось Второе начальное училище. В советские времена в первом этаже бывшего дома Горина на Московской располагалась сберегательная касса. Верхние этажи занимали коммунальные квартиры. Здание пережило пожар в 2007 году, полностью сгорела крыша дома с его башнями. Крышу удалось восстановить, но повторить первоначальный облик здания не удалось.
На этом можно остановить рассказ о доме и его хозяине, но… Основательность Тараса Васильевича Горина, купца второй гильдии, снискала ему уважение и почет как у деловых людей — за успешно ведомые дела, так и у городской администрации — за активное участие в общественной жизни города. В 1897 и 1905 годах он избирался гласным Городской думы. Состоял членом Учетно-Ссудного комитета Саратовского отделения Государственного банка (1898), Попечительского совета Коммерческого училища (1899), исполнительной Базарной комиссии (1905), Береговой комиссии (1897), попечителем старообрядческой богадельни. За общественно-полезную деятельность в 1908 году был удостоен золотой медали «За усердие» на Владимирской ленте. В 1901-1910 годах значился купцом второй гильдии. С 1910 по 1915 год ввиду банкротства числился «в несостоятельных», и его дом в итоге отошел Обществу купцов и мещан за 115 тысяч рублей. Но в 1915 году, после погашения родственниками Горина взятых им кредитов и «ввиду признания свойств его несостоятельности незлостными», Казенная палата опять «приписала Т.В.Горина и его семейство в Саратовское второй гильдии купечество». Тарас Васильевич торговал рыбой и лесом. Закупал в Астрахани красную и частиковую рыбу, рыбий клей, икру, грузил на баржи и отправлял буксир вверх по Волге. Там купец сбывал товар оптом по выгодной цене. В северных губерниях он приобретал лес и продавал его оптом и в розницу саратовским лесопильным заводам. Этот материал требовался растущему городу. Когда для строительства домов Саратову понадобился кирпич, находчивый делец открыл собственный кирпичный завод. В 1909 году купец Тарас Горин вместе с семьей исчез из Саратова, накопив фантастическую сумму долгов в 852 тысячи рублей, тогда как его состояние оценивалось всего в 167 тысяч рублей. Его дальнейшая судьба осталась тайной истории...
Шедевр Секции типизации
«Ярко-красный октябрьский рассвет встретила барабанная дробь, зовущая к побудке жильцов дома-коммуны по улице Провиантской. Виктор Мамонов включил радио, откуда браво понеслось: «Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы. Труд наш есть дело чести, Есть дело доблести и подвиг славы». Виктор очень гордился экспериментальным домом, где он жил с родителями в полуторакомнатной квартире-ячейке типа «F». Отец часто упоминал какого-то Лисагора, не сразу Витя понял, что это не очередное неприличное слово, а фамилия автора проекта этого дома. Виктор тоже хотел стать строителем-проектировщиком, чтобы создавать небывалые, фантастические проекты будущих домов-коммун»...
…Жемчужина саратовского конструктивизма — Дом-коммуна, построенный в 1928-1929 годах, один из шести «опытно-показательных домов», возведенных в 1929-1932 годах в соответствии с постановлением Стройкома РСФСР. Как и его «братья» в Москве и Свердловске (ныне — Екатеринбург), дом был спроектирован на базе новых типов «жилых ячеек». Их разработала в Секции типизации (удивительные названия, не правда ли?) группа Моисея Гинзбурга, который считается одним из идейных лидеров конструктивизма и непревзойденным теоретиком архитектуры первой половины XX века.
Саратовский комплекс состоял из нескольких блоков. Замысел его в полной мере воплощал концепцию жизни новых советских людей, в которой «буржуазный» быт должна была вытеснить «коммуна». Это жилье без кухонь — зачем они, ведь есть «фабрики-кухни». Без ванной, с тазиками для стирки, — есть прачечные. И так далее.
Архитекторы Евгений Попов, Соломон Лисагор постарались на славу. В жилом корпусе на Провиантской размещались «ячейки по типу полтора «F» и сблоченные ячейки. Планировалось, что в этом самом корпусе коммунары будут жить, спать и отдыхать. Для всех остальных нужд во дворе выстроили коммунальный корпус. В полуподвале там находилась прачечная, на первом этаже — ясли, а на втором — столовая и «кружковая» часть.
…Архитектура — это то, что окружает нас ежедневно. Когда-то это пространство сформировали любящие свой город люди. Потом они ушли. Пришли другие… Но если за дело берутся профессионалы, то заурядность и серость, будто по мановению волшебной палочки, превращаются в Красоту. Окружающий нас быт, пространство, в свою очередь, формирует красоту восприятия в нас, современных саратовцах. И в этом — огромная заслуга кирпича.
Вернуться назад